Это только начало. Насилия будут жестокими - Гандзюк и другие активисты о нападениях на себя

1. Екатерина Гандзюк, активистка, сотрудница городского совета Херсона
2. Виталий Устименко, лидер одесского отделения организации "Автомайдан", член Общественного совета при...
3. Сергей Стерненко, экс-руководитель одесского "Правого сектора"

В первый день 2018 на Киевщине нашли тело правозащитницы Ирины Ноздровськои, которую жестоко убили. Оказалось, что это было только начало. В этом году активистов в разных регионах обливали кислотой, избивали, их офисы сжигали. Кого-то - убили.

Только за лето нашли повешенным 23-летнего активиста Николая Тельца, застрелили бывшего добровольца батальона "Донбасс" и общественного активиста Виталия Олешко, а в Днепропетровской области взорвался микроавтобус с депутатом горсовета и волонтером Виталием Чернявским. Последний успел выпрыгнуть из авто и выжил.

Все эти дела объединяет одно - не только заказчики, но и исполнители не несут наказания.

"Украинская правда" пообщалась с тремя активистами, переживших нападение, - Екатериной Гандзюк, Виталием Устименко и Сергеем Стерненком. Они рассказали, кого считают заказчиками, как развивается следствие по их делам и почему, по их мнению, на общественных деятелей все чаще нападают.

Екатерина Гандзюк, активистка, сотрудница городского совета Херсона

Екатерина Гандзюк, активистка, сотрудница городского совета Херсона

31 июля около подъезда неизвестный мужчина облил Екатерину Гандзюк серной кислотой . С начала дело квалифицировали как "хулиганство". Под давлением общественности полиция переквалифицировала ее на "покушение на убийство с особой жестокостью". Екатерина получила около 35% ожогов кожи .

3 августа министр внутренних дел Арсен Аваков заявил о задержание подозреваемого в нападении Николая Новикова. Сейчас он находится под стражей. Но у мужчины есть алиби - в тот день он был на отдыхе с друзьями.

Ответы Екатерины Гандзюк мы ждали в течение недели. Активистка до сих пор в тяжелом состоянии и через день переживает новые операции. Аудиовидповиди она записывает небольшими отрывками, когда хватает сил. Ей уже пересадили кожу и перевели из шоковой реанимации в септическая. 14 августа она прислала нам фотографию больничного окна и написала: "Вчера меня перевели в другую реанимацию, и теперь у меня есть окно. Почему этот факт делает меня очень счастливой".

"Многим может быть выгодно избавиться от неудобного чиновника, как я. Тем более, я выбиваюсь из общего ландшафта, чем раздражаю многих людей не только из Херсона. Но мало кто может пойти на такое преступление. Тем более в городе, где мы все выросли вместе : с кем ходили в одну школу, с кем выросли в одном дворе. Но среди политических оппонентов такие зверства обычно не приняты.

Память у людей очень длинная, поэтому нельзя быть полностью уверенным, что мы вообще говорим о ком-то из Херсона. Я почти уверена, что у заказчика в гардеробе висит форма с погонами, возможно, даже и не одна.

У меня действительно были конфликты с херсонскими политиками, я с 18 лет в общественно-политическом движении. Сейчас мне 33. Поверьте, за это время у меня было много разных идеологических, партийных, политических конфликтов, но обычно все претензии все равно сводились в правоохранительные органы.

Как только я стала чиновником, в ноябре 2016 года, мы принимали дела и становились свидетелями ужасных злоупотреблений и преступлений. Правоохранители - первые люди, с кем мы общались и говорили, что надо наводить порядок. К сожалению, объекты наших разговоров узнавали о таком общения считанные минуты, поэтому это просто не имело смысла.

Именно с правоохранителями был этот системный мировоззренческий конфликт, где невозможно договориться. Именно от них я получала угрозы и предупреждения. Они подсылали ко мне достаточно близких мне людей с предложениями. Сейчас я не могу говорить о всех деталях, это может помешать следствию. Но готовьте попкорн, поверьте, будет очень интересно.

Следствием я сейчас не очень интересуюсь. Во-первых, потому, что я не верю в профессионализм полицейского следствия. Я сочувствую том бедняге, которого задержали по моему делу полицейские, на 99% это случайный человек. Я понимаю, что очень быстро надо было тушить информационные волны, и это делали цене его судьбе.

Мои близкие, которые видели нападающего, говорят, что это не он. Я видела то, что и все в интернете, но я не узнаю его (подозреваемого в нападении Николая Новикова - УП). Со мной никаких следственных действий по этому поводу не проводили, видно, мои показания не нужны ... (Уже после разговора, 15 августа, стало известно, что правоохранителей к Екатерине не пустили врачи . Сама Гандзюк подтвердила УП эту информацию, но отметила, что ранее полиция к ней не приходила - УП).

Сейчас мне сложно держать руку на пульсе расследования, потому что я сосредоточена на своем здоровье и восстановлении. У меня через день операции, от которых мучительная реабилитация. Не хочу радовать врагов, рассказывая, как это больно. Но я убеждена, что когда закончу лечение, МВД будет отвечать за каждую поддельных справку, упущенное день, искалеченную судьбу во всем этом деле, за каждую несвоевременно предназначенную экспертизу.

Екатерина Гандзюк: Вчера меня перевели в другую реанимацию, и теперь у меня есть окно. Почему-то этот факт делает меня очень счастливым

Сейчас у нас произошла какая-то извращенная система децентрализации. Она заключается в том, что в регионах вместо децентрализованных общин образовались феоды. В обмен на лояльность им разрешено на местах создавать любые объединения с криминалом, правоохранителями, политиками разного толка, людьми, с которыми не так давно было стыдно стоять рядом. Фактически, они имеют мандат на подобные объединения лишь бы местный феодал гарантировал тот или иной результат на выборах.

Как по мне, сегодня местные феодалы чувствуют себя безнаказанными и нетронутыми. И эти договоренности, которые существуют между ними и условным Киевом, порождают круговую поруку в ряде регионов и, в принципе, уже начали свой путь насилия. Киев еще думает, что что-то контролирует, но на самом деле ситуация выходит из-под контроля. Херсон, Одесса не являются уникальными. Вы прекрасно знаете истории Сергея Стерненка, харьковчанина Дмитрия Булаха.

Думаю, что это только начало. Насилия будут жестокими, люди будут запугивать. И если центральная удачная сейчас не будет жестко реагировать на такую ​​сумасбродность региональных, если не будет судебных процессов над местными подонками, которые себе позволяют устраивать террор, опираясь на неизвестно какие деньги и силы, то за очень короткое время мы окажемся в государстве, где нет ни власти, ни оппозиции, а сплошная общественный совет при МВД.

В принципе, я никогда не была в безопасности. Почему я так старалась привлекать внимание к нападениям на других активистов? Потому что понимала, что рано или поздно я тоже буду в этом печальном перечне активистов, пострадали. А гарантий безопасности нет ни у кого. Сегодня любая активный человек, который способен мобилизовать других, быть общественно полезной, в опасности. И я на этом настаиваю.

Я хочу поблагодарить всех за поддержку. Это было чрезвычайно неистовство, я поражена с первых секунд и не могла представить, что столько людей меня поддерживают. Каждое доброе слово, каждое пожелание, мне кажется, снимает боль (голос Екатерины начинает дрожать - УП). Я хочу передать родным, друзьям, чтобы они не беспокоились. К счастью, врачам удалось сохранить мне оба глаза, и я точно узнавать себя в зеркале. Я не жалею ни о чем. Я обязательно поправлюсь. Считаю, мне повезло - я жива ".

Виталий Устименко, лидер одесского отделения организации "Автомайдан", член Общественного совета при Национальном антикоррупционном бюро

Виталий Устименко, лидер одесского отделения организации "Автомайдан", член Общественного совета при Национальном антикоррупционном бюро

Нападение на Виталия Устименко совершили 5 июня.Днем в центре Одессы к нему подскочили двое неизвестных и начали бить по голове, потом повалили на асфальт и ранили ножом.Ни нападающих, ни заказчиков следствию установить не удалось.

"У меня фотографическая память на всех местных" титушок ". Учитывая, как профессионально и быстро действовали нападающие, вполне возможно, они не местные.

Сейчас все зажило, швы сняли, я даже уже не приемлю обезболивающие. Поэтому уже могу работать, к тому же, у нас много планов на это лето и на будущее в целом.

Если говорить о заказчиках, то в части следствия ничего не двигается вообще. Я почти каждый день звоню следователем по этому поводу. Если в случае с Катей Гандзюк почти через несколько дней был задержан подозреваемый, то здесь совершенно другая ситуация.

Примерно через две недели после нападения я поймал на одном мероприятии в Киеве прокурора области. Он заверил, что они уже задержали или по крайней мере идентифицировали того, кто совершил покушение на меня. Но пока следствие никак не информирует о результатах, и мы так понимаем, что их нет.

Я по-прежнему убежден, что никаких результатов не будет. В случае, если кого-то из двух нападающих задержат, идентифицируют, то совершенно точно изменят квалификацию преступления, как это уже делалось в случае с другими активистами из Одессы.

Устные или письменные угрозы в сессиях городского совета и от окружения Геннадия Труханова (мэр Одессы - УП) - регулярные. В разное способ угрожают активистам, в том числе и мне, и нашей организации. Это продолжается в течение нескольких лет. Единственное отличие - за месяц до нападения я обнаружил за собой слежку.

Я не скажу никакой сенсации: по тому, насколько открыто было совершено преступление, мы предполагаем, что это могли сделать люди, которые совершенно четко уверены, что их привлекут к ответственности. А у нас в городе только одна группа может позволить себе такой откровенный нападение - это представители Труханова и Галантерника (Владимир Галантерник - мультимиллионер, которого СМИ называют негласным «хозяином» Одессы - УП). Это наша первая и основная версия.

Нападение совершили в начале пляжного сезона. А этот период у нас всегда очень горячий с точки зрения защиты территорий общественного пользования от очередных застроек. Если вы сравните активность общественного сектора летом этого года и прошлого, то очевидно, что ранее наших мероприятий было больше. Сейчас мы очень много отвлекаемся в информационном и юридическом смысле собственными расследование нападений на активистов.

Читайте также

Думаю, во многом организаторы нападения руководствовались именно этими соображениями, чтобы отвлечь нас определенным образом.

Через неделю после нападения мне предоставили госохрану, до сих пор я нахожусь под ней. Не знаю, как долго это будет продолжаться (14 августа стало известно, что с Виталия Устименко сняли госохрану - УП). Психологически, конечно, так спокойнее. Но, во-первых, это не постоянный мероприятие, а во-вторых, откровенно говоря, больше похоже на контроль, а не охрану. Потому что по факту все мои передвижения фиксируются, а встречи очевидны для руководства полиции.

Ощущение опасности для общественных активистов - это перманентное состояние, это нормально с 2013-2014 года. Я говорю без пафоса, объективно. На самом деле, прежде всего мы полагаемся на себя в обеспечении собственной охраны.

Общественный сектор - единственный субъект, который может эффективно противостоять органам власти. Я абсолютно откровенно говорю: общественный сектор в Одессе существует вопреки, потому что еще по состоянию на 2015 год он был максимально подчинен финансово-промышленной группе, контролирующей город.

Приступы частично могут быть связаны с тем, что общественный сектор достигает определенных успехов. С другой стороны, очевидно, что масса реформ провалены, в частности, это касается судов, полиции, прокуратуры.

Ключевым моментом нападения на активистов есть момент безнаказанности для нападающих. И он должен быть сигналом для всего общественного сектора. Убийства или нападения, особенно перед выборами, будут продолжаться.

Те наглые быки не понимают логики общественного сектора. На самом деле, мы только становимся более инициативны. По крайней мере, это видно по Одессе. Например, после нападения на меня на той же неделе мы сделали большую акцию на побережье и уничтожили одну из незаконных застроек. Лучше всего - после нападения быть еще более эффективными, чем до него. Переехать в другой город или страну - не выход ".

Сергей Стерненко, экс-руководитель одесского "Правого сектора"

Сергей Стерненко, экс-руководитель одесского "Правого сектора"

фото: дмитрий Ларин, уп

"Я придерживаюсь двух возможных версий.

Это может быть работа Российской Федерации по дестабилизации ситуации на юге и востоке Украины. Если проанализировать географию нападений на гражданских активистов, то это Одесская, Днепропетровская, Запорожская, Херсонская область и Харьковская. Это регионы, которые в 2014 году российская пропаганда называла так называемой Новороссией.

Второй вариант - это может быть местью местных элит. Но на самом деле террор против общественных активистов выглядит очень системно, и создается впечатление, что за этим может стоять одна и та же группа лиц.

Предполагаю, что интересы местных политических элит, таких как Геннадий Труханов , Пророссийских представителей политических партий на местах и ​​российских спецслужб могут совпадать. Перед президентскими выборами мы можем иметь дело с организованной группой, хорошо оснащенной технически и финансово, которая может системно работать против известных общественных деятелей, волонтеров, журналистов.

Безнаказанность - один из факторов. Если мы рассматриваем версию причастности местных политических элит, которые очень часто связаны с местной полицией, то надо понимать, что правоохранители могут способствовать на местах совершения таких преступлений. Во-первых, отдельные сотрудники могут помогать информацией злоумышленникам, по-вторых, расследовать уголовные производства по фактам нападений.

Заказчики, организаторы, а часто и исполнители избегают ответственности. Это может провоцировать рецидив. Если бы правоохранительная система Украины работала должным образом и искала заказчиков нападений, то эти преступления если бы не прекратились, то происходили бы гораздо меньше.

Есть три уголовных производства по нападениях на меня.

По первому нападения, которое произошло в феврале, я не имею доступа к уголовного производства. Учитывая то, что не были допрошены основного свидетеля по более полугода, не было снято мои отпечатки пальцев, и меня даже не вызывали на следственный эксперимент, могу утверждать, что следствие никак не двигается. Не сообщается на сегодняшний день о подозрении исполнителям, соответственно, организаторам и соучастникам.

По второму нападения, который имел место 1 мая, нападающего задержали, потому что мне удалось его догнать. Организаторы, посредники, заказчики - неизвестны. Находится сегодня под стражей нападающий - не знаю, потому что следователи, расследовали это уголовное производство, не принимали от меня трубку. А когда я дозвонился на пятый день после нападения, следователь мне сообщил, что судебное заседание состоялось без моего участия.

В последнем производства я не могу разглашать сведения , Которые есть в материалах. Но фактаж таков: посредники на свободе, заказчик на свободе. Кто эти люди - мы не знаем. Исполнитель Александр Исайков, который остался жив, так же на свободе и находится под госохраной.

Зато я, когда происходил каждый приступ, обращался с ходатайством об обеспечении меня средствами безопасности, в частности госохраной, и мне все раза отказывали. С формулировкой, что полиция "не установила наличия угрозы жизни и здоровью". Также мне отказали в возможности зарегистрировать оружие для самозащиты.

У меня есть частная охрана, которую мне организовали друзья. Конечно, я чувствую себя в опасности, поскольку организаторы всех нападений находятся на свободе. И им абсолютно ничего не мешает сделать еще одно покушение на мое убийство, так же, как и на других активистов.

Предполагаю, что нападения связаны с моей общественной деятельностью, с тем, что я активно выражаю гражданскую позицию. Чтобы заставить меня или молчать, или запугать. И это происходит не только в случае со мной. Все публичные деятели, которые пережили нападения в течение года, так или иначе очень жестко критиковали местные власти и выступали против произвола местных силовиков.

Рецепта, как бороться с этим, не существует. Если есть возможность - нужно записаться хотя бы на элементарные курсы самообороны, зарегистрировать или приобрести разрешенную законом оружие, менять периодически место жительства. Как по мне, это должен делать каждый гражданин Украины, чтобы обезопасить себя.

Об общественных деятелей - здесь нужен максимальный общественное давление, огласка, резонанс, поддержка других активистов, чтобы не дать похоронить эти дела. Единственное, что сейчас хоть как-то влияет на представителей власти, - это общественный резонанс.

Моя рука еще восстанавливается. Надеюсь, что в ближайшие 8-9 месяцев все уже будет нормально. Есть серьезные повреждения, в том числе причиненные медиками. Но я не планирую прекращать общественную деятельность ни при каких обстоятельствах ".

Юлия Ворона, для УП